Иногда целесообразно оказать такую узко ограниченную «симптоматическую» помощь и больному, у которого более явно выступают значительные общие расстройства. Но при этом следует опираться на достаточное понимание создавшейся у больного ситуации и особенностей его личности. Приведем кратко еще одну историю болезни, иллюстрирующую это положение.

Молодая женщина К. недавно вышла замуж. Она явно страдает истерией, но к нам пришла из-за одного в настоящее время для нее важнейшего патологического явления: с момента совместной жизни с мужем у нее обнаружился непреодолимый страх перед половым актом. Супружеская жизнь оказалась невозможной, и это крайне тревожит молодых людей. К. пришла к нам в тяжелом состоянии. Ей особенно трудно потому, что не с кем поговорить откровенно о сложившейся ситуации. Положение ею воспринимается как безвыходное.

Меньше всего больная была склонна сейчас к длительному лечению. Мы сделали попытку симптоматического лечения, оказавшуюся полностью успешной. Мы выяснили, что больная в течение всей жизни отличалась застенчивостью, а ее супружеская жизнь протекает в таких условиях, что они с мужем никогда не остаются в полной мере одни. Удалось, поговорив с родными молодой женщины, временно несколько изменить условия жизни молодой пары. Супругам вместе с тем было объяснено, что трудности обусловлены и застенчивостью молодой женщины, что никакой серьезной, тем более неустранимой патологии в их основе нет. Эта помощь оказалась достаточно эффективной. Весьма ограниченные сведения о больной вообще, но достаточные для выяснения происхождения в данный момент важнейшего патологического явления в этом особом случае дали возможность для эффективной помощи.

Без наличия и этих ограниченных сведений мы не могли бы вообще, конечно, помочь больной. Но ограниченность наших сведений о ней, а главное неподходящая ситуация не дали нам возможности пытаться более радикально лечить больную от истерии.

«Скорая помощь», которую здесь было необходимо оказать, ограничила наши задачи, а в связи с этим и программу исследования больной.

И здесь мы видим, таким образом, что ознакомление с больным следует полностью соотносить с задачей терапии при существующих условиях.

Мы исходим из положения, что возникновение и течение невроза, как и успех психотерапии, больше всего зависят от настоящего, от той ситуации, в которой живет больной, от осознаваемых им перспектив в будущем, от отношения к ним больного и, конечно, от особенностей нервной системы, врожденных и приобретенных.